Тема историко-культурного наследия Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) в год 60-летия Победы заставляет вновь обратиться к ее малоизученным страницам. У каждого, кто пережил эту трагедию XX века, была своя война. И его жизненная история. Попытка проследить историю военного времени через призму личностного отношения и переживания человека, относит нас к такому документальному источнику личного происхождения, как письма.
Письма войны - это «микроистория» человека, народа, страны. Это -уникальный, ни на что не похожий вид исторического документа. Письма родным, семейная и частная хроника, письма-воспоминания, письма-исповеди -в них прослеживается историческое прошлое, социально-политические факты, личные биографические сведения, отношения авторов к тем или иным событиям, жизненным ситуациям.
Раскрывая историческую картину войны языком эпистолярного жанра, обратимся к нескольким письмам частного характера, из семейного архива Лидии Николаевны Чудиновой, в настоящее время проживающей в г. Казань. Это — письма-размышления, письма-дневники ее отца Крылова Николая Николаевича, опубликованные ею в журнале «Казань» № 6, 2000 г.
Крылов Николай Николаевич родился в 1912 году в г. Алатырь, в образованной, типичной интеллигентской семье. В 1939 году он был призван в армию. В годы Великой Отечественной войны служил помощником начальника штаба по материально-вещевому обеспечению войск. Это был человек с очень сильной мировоззренческой позицией, патриот своего Отечества.
Хронология его писем к жене Татьяне Ивановне Доловой включает следующие временные рамки: первое датировано 31 мая 1941 г. -последнее 22 декабря 1944 г. 8 января 1945 г., не дожив до Победы четырех месяцев, он умер в госпитале г. Борисов.
Письма Н.Н. Крылова представляют собой своеобразную историческую хронику, в которой поэтапно прослеживаются все стороны человеческого бытия: от мировоззренческой позиции автора, положении на фронтах, отношении с командованием до личных, интимных переживаний.
Показательна информация, которая высказана им в письме, датированном 24 июня 1941 г. с западной границы (к сожалению, географические названия были заштрихованы военной цензурой), где автор дает емкую информацию о начале военных действий: «Вот и свершилось то, чего все ждали, к чему готовились и чего не хотели все. Война с сильным в капиталистическом мире противником, покорившем себе всю Западную Европу и теперь дерзнувшим пойти войной на нас. Это не есть, конечно, неожиданность для нас...».
«На нашем участке фронта была чрезвычайно сложная и опасная обстановка. Затем под Смоленском нас окружил немец. И, кто как умел, прорвались через брешь фронта. Не скрою, как много пришлось пережить, находясь под неприятельским огнем, и видеть вокруг себя ужас, возможный лишь в современную войну. И снова нормальная боевая жизнь. Скверно, что
мы мало в курсе событий, но сами духом не падаем. Скоро должно начаться наше всеобщее наступление» (6. 08. 1941 г.). Вот так откровенно, без доли фальши и преувеличения, автор передает обстановку на фронте в первые месяцы войны. «Мы уже сейчас на территории, которая была занята немцами. Много трофеев, а по деревням трупы гитлеровских бандитов. Население уже к нам имеет другое отношение...» (31. 012. 1941 г.). Перелом в сознании русского населения - это еще один смысловой факт, суть которого обозначена всего одной строчкой письма.
В письмах с фронта была и уверенность в победе, и неприятие противника. «Да, не может быть в сердцах наших ни малейшего умаления паразиту-людоеду Адольфу с его проклятыми выродками-фрицами, отнявшими у нас счастье, труд и уют семьи. О, как велико наше презрение к этим паразитам...» (2. 06. 1942 г.).
Довольно характерно, что в письмах военного времени сложно переплетаются объективные факты с личными переживаниями не только за семью, но и за страну. «Чувствую, что все переживания несет инстинкт защиты своей семьи от посторонних притязаний, и отлично сознаю, что главный инстинкт есть - инстинкт сохранения нашей социалистической семьи - нашей любимой Родины. Но ведь не могу же я разорвать эти два инстинкта, один из другого вытекает» (8. 06. 1942 г). «Сам факт измены Родине, падание на колени перед врагом не укладывается в рассудке. На всякий подобный случай у меня всегда остается один патрон для себя» (Лето. 1942 г.). Это типичная позиция интеллигента-патриота, подчинившего свою честь и жизнь борьбе за будущее своих детей.
Письма - это и дневники, содержащие личностные откровения. Они давали душевное равновесие, притупляли чувство страха, тревоги, уводили от неизвестности. «Надеюсь, что переписываться будем часто, и хоть письмами будем продолжать свой семейный уют и теплоту супружеских взаимоотношений» (31. 05. 1941 г). «Солидарен с тобой, что любовь любимого человека воскрешает, окрыляет на борьбу и победу. Ты поняла то, чего я хотел, и я тебе преклоняюсь. Пиши, родная! Ты занята работой, устаешь, и все же не надо подолгу оставлять меня без писем. Мне страшно делается...» (28. 01. 1944г).
Строки писем заключают в себе огромный нравственный потенциал. В них прослеживается глубокий психологизм, ценностные установки личности, высокий духовный уровень. «Так вот, милая, давай не будем думать о себе. Разве ты забыла, что все, жертвуя всем, дерутся, работают, умирают, преследуя только единственную целъ - уничтожить паразита-немца. Еще одно решительное напряжение и вся эта фашистская мясорубка рухнет. И ты с тем же стремлением иди со всеми в унисон» (5. 08. 1943 г.).
Солдаты хранили письма близких как семейные реликвии. Николай Николаевич Крылов сохранил все письма жены, несмотря на трудности быта. После войны они составили большую часть семейного архива.
Особое место в военной антологии занимают пронзительно-горькие письма-откровения тружеников тыла. За шестьдесят послевоенных лет о
представителях трудового фронта, о детях войны говорилось мало. Чтобы скрыть повальную смертность людей в тылу, было запрещено о ней писатъ. Но из 47 миллионов умерших за период войны 38 миллионов приходится на гражданское население. Долгое время эта информация оставалась под грифом «секретно». Следует признать, что не в музеях, не у частных исследователей, не накоплен достаточный исторический материал, отображающий полную картину тех страшных лет. Есть скупые статистические данные о формировании госпиталей, об эвакуации производств, об отдельных случаях героизма. В том числе и в г. Алатырь. Этих крупиц информации катастрофически недостаточно для восстановления истории трудового фронта.
Тем ценнее для нас фрагменты из частной жизни ветеранов тыла, запечатленные на страницах писем, написанных уже после войны. Каменск-Уральская городская общественная организация союз «Тыл - фронту» за 9 лет работы (1991-1999 гг.) накопила огромный материал о Великой Отечественной. Письма-воспоминания от 16 000 членов союза и более 2000 писем из 25 регионов России - это бесценные документы носителей памяти о войне. Благодаря автору-составителю А.П. Тепловой, часть этих писем увидела свет под обложкой сборника «Больно вспоминать, но забыть невозможно. Письма не под копирку» / Екатеринбург, 2002. Тираж 100 экз. Один экземпляр книги автор передала в фонд Алатырского историко-краеведческого музея.
Из огромного количества воспоминаний в книгу вошло лишь 400. Их авторы дают полную историческую хронику того, чем жили труженики тыла в 1941-1945 гг., как ковалась ими Победа. Письма документальны - они не подвергались стилистической правке, чем сохранена связь поколений: внуки, правнуки узнают речь своих близких.
Информация из этих писем позволяет нам судить о социально-экономическом положении страны, в частности, о развитии промышленности и сельского хозяйства военного периода. Проходя через призму человеческих переживаний и лишений, эта картина становится более обнаженной.
«Что такое колхоз во время войны? Это неоплачиваемая каторжная работа. Все выращенное в колхозе сдавали государству, фронту. Царил голод и страх. Налоги были болылие. Если есть корова, то сдай 360 литров молока, 250 кг. картошки, 43 кг. мяса, 150 штук яиц, зерно, шерсть. Сдавали всё, оставались одни кости» (А.В. Васильева. Новгородская обл.). «За 10 скошенных соток давали 200 грамм хлеба или стакан муки. Об оплате трудодней и речи не было. Колхозникам хлебную карточку не давали. Бывали моменты, когда голод утоляли подсоленной водичкой» (В.Р. Семенов. Башкирия). «В колхозе все взрослые ушли на фронт, а в 1942 году взяли и девчат. Они нам писали, что хоть и смерть тут на каждом шагу, зато голода нет. Сколько лаптей износили за те страшные годы, сколько травы съели. Мама сварит пять картошек, разведет водой и всем разделит. Вот и вся наша еда».
«Очень трудно было переносить чувство голода. На рабочий паек полагалось 800 грамм хлеба, служащие получали 600 грамм, школьники - 300 грамм. По цеху ходили медленно, стуча ботинками по металлическому полу, потом тихо падали у станка. Приходила охрана завода и уносила их на
носилках. Тогда бытовала поговорка: «Хоть бы раз досыта поесть, тогда и умирать можно». Если на фронте солдат косили пули, то в тылу людей косил голод и изнурительный труд» (Н. Звездина. г. Пермь). «Руки примерзали к станку. Мы грели их у костров и снова работали по 12-16 часов. Зима 1942-1943 гг. была лютая. Мы были голодные, плохо одетые, часто болели. Не было мыла и нас заедали вши» (Е.А. Чернова, г. Каменск-Уральский).
Особенно потрясают гтисьма тех, кто в войну был ребенком: «Когда началась война, мне было 5 лет, сестре - 8, брату - 2 года. Отец погиб. Мама работала в поле. Не умереть с голоду нам помогли мамины лапти, в которые набивалось около двух стаканов зерна» (Р.И. Стукова. Моск. обл.). «В 1943 году сменщица Маша и трое подростков грелись у плавильной печи. Произошла авария и они сгорели» (А. Парфенова, Свердл. обл). «На благо фашистского режима немцы использовали кровь малолеток. Лагерь наш кишил детьми. Детей использовали как доноров для раненых немцев. Когда нас освободили, мне сказали, что по моей карточке у меня кровь брали 20 раз».
В письмах описано и время оккупации. «Каратели приходили и шныряли по хатам, забирая все: молоко, масло, сметану, яйца, гусей, свиней. Фашисты заняли наше жилище. Приходилось зимой спать в сарае, вместе с коровой. При отступлении у нас забрали корову, но она, выйдя за деревню, бегом вернулась обратно, немец стрелять по ней не стал. А мы стояли на морозе и со страхом ожидали, что будет дальше» (И.Г. Маркин). «На моих глазах фашисты расстреляли 500 человек. Плакать не разрешали - могли расстрелять. Так фашисты научили меня терпеть и не плакать. И когда в 1945 году объявили о победе, я впервые за несколько лет заплакала» (О.П. Жижина. г. Каменск-Уральский).
В этих порой очень скупых записках заключено не только мужество, человеческая правда жизни, но и само уважение к своему труду и труду своих близких. «Война научила нас быть терпеливыми, отзывчивыми, способными отдать последнее ради Победы. Только это мужество и сострадание и помогли выжить нашему народу» (О.П. Жижина. г. Каменск-Уральский).
История войны в письмах - это уникальный документальный пласт, включающий огромный информационный материал, представляющий научно-исследовательскую ценность. Ветхие солдатские треугольники, письма-откровения тружеников тыла - они воссоздают страницы героического военного прошлого, уже ставшего историей, которая, благодаря им, всегда остается живой и востребованной.
М.Л. Гарькина, доцент АФ ЧГУ им. И.Н. Ульянова